ДЕНЬ ПЕРВЫЙ И ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ  

(воспоминания В.А. Талалаева)                

 

В жизни нашего народа есть незабываемая дата – 22 июня 1941 года, день, когда фашистская Германия вероломно, без объявления войны, напала на Советский Союз. Это была самая тяжелая и кровопролитная война в истории человечества, длившиеся 1418 дней и ночей.

Массовый героизм советских людей, бойцов и командиров проявился с первых же дней сражений. Особенно яркую страницу в историю первых дней Отечественной вписали защитники Брестской крепости, среди которых довелось  быть и мне.

Тревожной была та весна, несмотря на заключенный между СССР и Германией пакт о ненападении. Уже в мае, июне 42-го мы слышали, как на той стороне Буга гудят моторы, как из-за маскировочных сеток и насаждений поднимаются тучи пыли, а немецкие военные самолеты курсировали над всей линией границы. Назревало что-то неладное.

Войну предчувствовали, но все-таки началась она неожиданно, как неожиданно вторгается в жизнь человека любая беда. Я навсегда запомнил последнюю предвоенную ночь и утро. В субботу 21 июня мы готовились к спортивным соревнованиям, назначенным на воскресенье, находясь в летних лагерях на реке Муховец за Брестом. Ночь выдалась душной и тихой, зловеще тихой. Курсант К. Костоусов вышел из палатки где-то около 4 часов утра и, вернувшись, сообщил, что над границей поднялись стратостаты с подвешенными к ним корзинками, в которых расположились немецкие солдаты.

И вдруг, спустя несколько минут, над границей взвились ракеты, ударил пулемет, а за тем тяжкий грохот разрывов, рев тысяч моторов разорвали тишину. Насколько мог видеть глаз потянулись, черные клубы дыма. В Бресте и над нашим лагерем начали рваться снаряды, мины, бомбы, все кругом горело.

Выскочив из палатки, я тут же был сбит взрывной волной. Придя в себя, скатился с крутого берега к реке, где уже были наша курсанты и начальник полковой школы старший лейтенант Кононов. Вода в реке Муховец кипела от пуль, падающих осколков, разрывающихся бомб. На берегу лежали убитые и раненые. Мы окопались и заняли оборону.

Вдруг был получен приказ идти на помощь воинской части, оборонявшийся на Минско-Варшавском шоссе. А из Бреста навстречу нам под разрывами бомб, снарядов и мин бежали полураздетые женщины и дети. Груды изуродованных тел устилали этот кровавый путь, но мы ничем не могли помочь обезумевшим от страха людям.

А на шоссе уже шел бой. Фашистские солдаты в расстегнутых мундирах, с закатанными по локти рукавами, с  касками, надвинутыми набок или привязанными к поясам, подгоняемые окриками офицеров, шли в психическую атаку. Мы сходу пошли врукопашную. Немцы не ожидали такого исхода и остановились. Мы открыли залповый огонь из винтовок. Ряды фашистов редели, но живые снова поднимались и двигались на нас. Мы вновь бросились врукопашную. Чего скрывать вначале было жутко, даже мысль мелькнула о неминуемой смерти, но когда увидел бегущих рядом с винтовками наперевес своих товарищей, о смерти уже не думалось. Прямо предо мной вырос здоровенный детина без каски, потный от жары и бега. Перехватив винтовку за ствол, я с такой силой ударил его по голове прикладом, что даже рукам больно стало. Фашист вскрикнул  и мешком свалился на землю. Это был первый гитлеровский солдат, убитый мною.

А бой разгорался. Вдруг я увидел, как один из немцев занес автомат над головой лейтенанта Валиулина. Даю выстрел, гитлеровец упал.

Боем никто не управлял. Дикие вопли, крики, стоны, брань, лязг оружия- все перемешалось. В ход шли штык и приклад, кинжал и пуля, кулаки и зубы. Не было даже минуты, чтобы перевести дыхание, вытереть пот, градом катившийся по лицу. Смотрю, прямо на меня несется долговязый гитлеровец, стреляю, он остановился и медленно стал оседать на землю.

Напряжение боя стало заметно ослабевать. Всюду валялись трупы и гитлеровцев, и наших красноармейцев.

Но на этом испытания в этот день не закончились. Видим, идут на нас более трех десятков немецких танков, за ними шла пехота. Мы укрылись в наспех вырытых окопах и траншеях. Танки прошли над нашими головами и ринулись на Брест, а пехоту наши бойцы встретили шквальным огнем.

Атака сменялась атакой. Гитлеровцы принимали все меры, чтобы уничтожить нас. Фашистские летчики, чтобы посеять панику, вместе с бомбами сбрасывали продырявленные железные бочки, издававшие душераздирающие звуки, действующие на психику людей. Но больше всего досажали «лягушки», которые обильно сыпались с неба, и от малейшего прикосновения с ветками деревьев разрывались и тысячи осколков разлетались в разные стороны.

Не смотря ни на что, бойцы свято выполняли приказ – держаться до подхода свежих сил. Но их не было, ни через час, ни через три. К полудню ценой больших потерь мы отбили шесть яростных атак. Погибли начальник полковой школы, политрук, командиры взводов, все меньше и меньше оставалось курсантов многие были ранены. Кончались патроны, совсем не осталось гранат.

Горстка оставшихся в живых курсантов присоединилась к отходящей воинской части по направлению к Бресту. Небольшой группой из 12 человек решили пробиться в Брестскую крепость, охваченную пламенем, окутанную клубами черного дыма. От разрывов бомб, снарядов и мин земля, словно живая, вздрагивала и стонала.

Наша группа проскочила опасную зону, осталось преодолеть метров двести до крепостных стен – валов. Когда добрались туда, увидели, что в крепости творится сущий ад: горели дома, машины, казармы, склады, горело все, что могло и не должно гореть. И в этом аду, ища хоть какое – нибудь спасение, метались оглушенные, ослепленные, люди. Укрывшись в развалинах кирпичного здания на западном острове крепости, наша группа присоединилась к находившимся здесь бойцам во главе со старшими лейтенантами Мельниковым и Черных.

Вскоре немцы обнаружили нас и открыли огонь. Мы отстреливались, экономя патроны. Так закончился для нас первый день войны.

Хотя фашистам и удалось ворваться в крепость, расчленить ее оборону на отдельные, изолированные друг от друга очаги сопротивления, но советские воины сдаваться не думали. Днем они отсиживались в развалинах, а по ночам, израненные, голодные, мучимые жаждой, выходили оттуда и в штыковых атаках уничтожали немцев. Таким же методом действовала и наша группа. Несколько раз мы очищали от врага западный остров крепости, но силы были неравные и приходилось вновь уходить в развалины. Немцы предлагали сдаться, но в ответ из окон, щелей гремели выстрелы.

Наступил полдень следующего дня. Фашисты предприняли еще несколько атак, но их отбили. Ряды защитников крепости редели с каждым часом, но те, кто мог держать оружие, стойко сражались, всё еще надеясь на подход наших войск.

Гитлеровцы подтянули артиллерию, начался методический обстрел всех крепостных зданий, вновь стала лютовать авиация.

Наступил вечер 24 июня, шли третьи сутки ожесточенных боев. Брест был уже тыловым городом, оккупированной территорией. А в крепости ни днем, ни ночью не стихали яростные схватки.

В ночь с 24 на 25 июня старший лейтенант Мельников, собрав оставшихся в живых, обратился к ним со словами:

–Наступила решающая минута, товарищи. Не всем нам удастся вырваться из крепости. Десять, трое, хотя бы один, но это должен сделать, чтобы рассказать людям обо всем, что видел. У нас кончились боеприпасы, нет продуктов и мы вынуждены уйти из крепости. Вперед, товарищи!

Мельников рывком бросился вперед, мы – за ним. Добежали до земляного вала, а впереди – немцы. Не раздумывая, пошли  рукопашную. В темноте в ярости ломали друг другу спины, душили, рвали зубами, выдавливали глаза, раздирали рты, кромсали ножами, били лопатками, кирпичами, прикладами, у кого, что было под рукой.

Я почувствовал вдруг резкую боль в левой руке, но превозмогая ее, перевалился через вал и с группой бойцов бросился в кустарник. Когда оказались в сравнительно безопасном месте, нас было только четверо, старшего лейтенанта среди нас не было, не известна судьба и остальных, они, вероятно погибли во время прорыва.

Невыносимо болела проткнутая немецким кинжалом рука, кровоточила рана на голове, не в лучшем состоянии были и остальные. Но, несмотря на это, решили пробиваться на восток. Много дней, голодные, полураздетые пробирались топями через Пинские болота и уже около города Пинска нашему маленькому отряду удалось присоединиться к отступающей группе наших солдат, которую возглавлял капитан Гусев.

Фашисты преследовали нас в течение нескольких суток, пытаясь окружить и уничтожить. Но выручили лес, болота. Отряд в пути разрастался. Из глухих мест выходили на дорогу в одиночку и группами солдаты и офицеры, чтобы идти на соединение с главными силами. Сильнее всего мучил голод порой хотелось лечь и не двигаться – пусть что будет! И только вера в победу придавала силы.

Да, в те дни мы – бойцы и командиры– только еще учились воевать. Война была строгим экзаменом; сдал его – жив, не сдал – погиб, третьего не дано. И наш народ этот экзамен выдержал. В битве за Москву, Сталинград, сражении на Курской дуге был сломан хребет немецкой военной машине, и когда 29 января 1945 года наши части вышли на польскогерманскую границу, стало ясно – победа близка.

Но чтобы дожить до этого дня, мне, как и сотням тысяч моих товарищей, пришлось пройти многие сотни километров фронтовых дорог. Пинск и Мозырь, Чернигов и Оржица, Воронеж и Курская дуга, Великие Луки, Невель, Шауляй, Рига Варшава – вот география мест, где пришлось участвовать в сражениях. Четырежды ранен, из них три– тяжело. Более двух десятков отметин оставила на моем теле война.

А какие неизлечимые раны нанесла война нашему народу! Двигаясь на запад фронтовыми дорогами, мы всюду видели разрушенные города и села, виселицы на площадях, крематории Освенцима и Майданека, где были сожжены миллионы замученных фашистами людей. И никогда не забыть, какой дорогой ценой досталась нам победа.

Меня она застала под Кенигсбергом. 10 апреля 1945 года эта крепость была взята штурмом нашими войсками, остатки немцев капитулировали.

Не забуду ночь с 8 на 9 мая. Мы с офицерами располагались в землянке. Кто отдыхал, кто тихонько разговаривал. Вдруг вбегает телефонистка и во весь голос кричит: «Война кончилась! Победа» Все повскакали с мест, выбежали наверх. А там, где находилась наша батарея, стрельба идет, кто обнимается, кто пляшет, кто кучу – малу устроил. И на устах каждого ликующего слово «Победа».

41 год прошел с того исторического дня. Но в памяти людей моего поколения он свеж и четок, словно это было вчера. Да  иначе это и быть не может: разве можно забыть через какие нечеловеческие усилия шли мы к этому дню. Теряя на полях сражений своих товарищей, видя слезы и страдания людей в тылу. Но выстояли, победили!

Меня, прошедшего по дорогам войны от начала до конца, как и всех ветеранов, день 9 мая всегда трогает до глубины души. Особенно когда, к памятнику погибшим односельчанам и Вечному огню, что неустанно горит на площади Воротынца, в этот день приходят и стар и млад, чтобы выразить свою признательность воинам – победителям, минутой молчания почтить память тех, кто не вернулся с поле сражения к своим семьям. Выразить надежду и пожелание, чтобы войны больше не повторялись.

Но в мире неспокойно. То тут, то там на нашей планете по вине империалистических кругов Запада возникают военные конфликты. Как было недавно, например, с разбойничным нападением американской авиации на города Ливии, ведется безудержная гонка вооружений, прежде всего атомного оружия, распространить которое милитаристы намерены и в космосе. Поэтому ЦК партии, наше правительство не раз предостерегали руководителей западных держав о чреватых последствиях такой политики, подчеркивая миролюбивый курс нашего государства. Эту линию поддерживает весь народ, все прогрессивное человечество. От имени ветеранов Отечественной мне хочется напомнить, чтобы господа с Запада не забывали и уроков минувшей войны.