ОГЛЯДЫВАЯСЬ НА ПРОЖИТОЕ

 Штрихи    к    портрету    фронтовика

 

Позади торжества, связанные с 49-ой годов­щиной Победы в Великой Отечественной вой­не. И уже по всей стране идет подготовка к новой дате – полувековому юбилею Великой Победы. «Воротынская газета», естественно, не будет в стороне от этого события исторической важности. С этого номера мы начи­наем публикацию материалов, связанных с подготовкой к 50-летию Победы, Приглашаем и вас, дорогие читатели, принять участие в этом благородном деле, присылать в редак­цию свои воспоминания, связанные с Великой Отечественной войной, рассказы об участни­ках боёв и трудных тыловых буден, размыш­ления о прожитом и пережитом. Ждем ваших писем.

 Наш сегодняшний рассказ об уроженце Воротынца фронтовом авиаторе Николае Федоровиче Чуеве. Отцу его, Фёдору Ивановичу, тоже ко­ренному   воротынчанину,  в силу  почтенного  возраста – 1879 года рождения – быть на фронте Отечественной не пришлось. Свое он отвоевал еще в империалистическую и гражданскую. А вот все три сына – Николай,    Владимир и Виктор вволю хватили военного лиха в 1941 – 1945 г.г. Если в двух словах, то биография старшего из них,  те­перь  уже 73-летнего  Н. Ф. Чуева, выглядит так: в 1940 году закончил  Воротынскую десятилетку,   армия, фронт, после демобилизации в 1946 году работа в колхозе «День урожая», затем — председа­тель  райкома  физкультуры, преподаватель биологии и физкультуры Фокинской и Воротынской средних школ, попутно заочно закон­чил  педагогический     инсти­тут. И вот уже 13 лет на пенсии. Занимается любимым делом, выращивая завидные урожаи в саду – огороде. За всеми этими годами –  интересная жизнь нашего земляка Николая Федоровича Чуева.  Вот только несколько штрихов к его биографии.

 

Аудиенция у  Сталина

Ласковым, тихим, солнеч­ным выдалось то воскресное утро. Четко печатая шаг, курсантские подразделения шли по аллее, усаженной с обеих сторон пышными каш­танами, направляясь к столовой – было время завтрака. Над строем бодро неслась мелодия  их  любимой  песни:

Пропеллер  громче  песню пой,

Неся вразмах стальные крылья…

В последний раз на смертный бой

Лети, родная эскадрилья…

Ребята все ладные, в оту­тюженных гимнастерках и галифе, начищенных до не­мыслимого блеска сапогах. Большинство собралось в увольнение. Хоть Волчанск, где располагалось их авиа­ционное училище, был тихим заштатным украинским городом, но и там у каждого были заветные местечки, где можно было провести время, встретиться с местными дев­чатами, поговорить о всякой всячине с ребятами, откро­венно завидующими муску­листым фигурам и красивой авиационной форме своих приятелей – военлетов.

Неожиданный сигнал тревоги Спешное построение на плацу. Короткое выступле­ние начальника училища полковника Красикова закончи­лось как-то непривычно, не по-уставному:

—Это, хлопчики, война не на жизнь, а на смерть. И быть ей далеко не скоротеч­ной. С сегодняшнего дня за­нятия по ускоренной программе и не по восемь, а по 16 часов в сутки.

Да, не улыбнулось тебе, Николай Чуев, счастье прие­хать в отпуск по окончании первого курса в родной Воротынец.

Гитлеровская же стальная армада катилась на восток, поглощая города, местечки, хутора Украины. Когда она приблизилась к Волчанску, училище расформировали, технику и оборудование уг­нали на переформировку, курсантов, так и не ставших лейтенантами, откомандирова­ли в звании сержантов по различным авиасоединениям. Надел красные эмалевые треугольники младшего ко­мандира на воротник гимнастерки и Николай Чуев.

—Тут мне явно повезло, – вспоминает Николай Федорович. — Попал я в город Орел, где формировался 502-й штурмовой      авиационный полк. Да к тому же в эскад­рилью известного всем аса воздушных боев, летчика, воевавшего в Испании в кон­це тридцатых годов, сбивше­го в небе над Мадридом и Гвадалахарой несколько фа­шистских самолетов капитана Смирнова. Да и сам штурмо­вик ИЛ-2, который мне предстояло, как объяснил нам, техникам, командир полка полковник Зотов, освоить «до последнего винтика» за неделю и не более.

А ведь в Волчанском авиа­училище мы занимались в основном истребителем И-16. Подготовить-то нас подготовили — и пилотов, и техни­ков. Но обещанных боевых машин в той неразберихе
первых месяцев войны пока не поступало. Пришла телеграмма, предписывавшая ехать   получать   их   в   Воронеж. Приехали. Никаких штурмовиков ИЛ – 2 там не оказалось. Нам сказали, что задержались они на Московском авиазаводе. С трудом в теплушке добрались до Москвы. Там развели рука­ми: «Дорогие товарищи, за­вод уже эвакуирован в Чапаевск Куйбышевской облас­ти, там и собирают теперь ваши ИЛы». Выправили до­кументы и опять втиснулись в вагон поезда «Москва — Куйбышев». Снова — осечка: завод еще только был в ста­дии строительства, монтажа…

«Без машин нам в часть возвращаться нельзя», – резонно решили авиаторы чис­лящегося пока на бумаге 502 штурмового полка и снова стали пробираться в Москву. А это в те осенние дни 1941-го было очень и очень нелегко. Побывали почти во всех ин­станциях ВВС. Где-то обещали, где-то отмахивались. Дело же практически не двига­лось.

Донельзя раздосадованный капитан Смирнов сказал как-то:

— Вот что, братцы, попы­таюсь я пробиться в ГКО. Уж там в Государственном Комитете Обороны наверняка помогут.

Одел парадный китель с боевыми орденами за Испа­нию и прямиком в Кремль. И представьте себе: случи­лось чудо. Его принял По­скребышев, секретарь Сталина, потом провел к.нему са­мому. Аудиенция у Иосифа Виссарионовича длилась не более пяти минут.

Зато уже в этот день Н. Ф. Чуев с товарищами были на почти эвакуированном авиазаводе и вместе с рабо­чими начали сборку ИЛов. Недостающие детали тут же, как по мановению волшеб­ной палочки, доставляли с других действующих заво­дов. За неделю более 30 грозных штурмовиков – самолетов  нового поколения —были собраны и опробованы. Уже 4 ноября 1941 года их полк, вошед­ший в подчинение ставки ВГК— Верховного главнокомандования, перебазировавшийся под Ленинград, громил фашистов в воздухе и на земле.

Между прочим, капитан Смирнов войну закончил в звании генерал-майора авиа­ции.

 

Памятные встречи

Правду говорят: гора с го­рой не сходится, а вот человек с человеком. Особенно на войне. Н. Ф. Чуев был техником экипажа на штурмовике ИЛ-2 в 502 полку, пи­лотом же машины, “что очень приятно, был земляк, горьковчанин лейтенант Кузне­цов. Их самолет настолько был потрепан в боях в небе над Ленинградом, что подлежал ремонту лишь в заводских условиях. На станции Бологое погрузили машину на платформу и в Москву. Сопровождающим поехал техник Чуев. Как положено, передал машину в капиталь­ный ремонт военпреду. От­правился в штаб ВВС оформить документы, получить аттестат на довольствие, отво­ряет парадную дверь:

– Товарищ, ваш    пропуск!

Знакомый окающий гово­рок. Ба, да это же Сашка Ратов, земляк из Чугунов. Конечно, говорили не наговорились. Да время не терпит.

Сел Н. Чуев в трамвай до Ленинградского   вокзала.  И вдруг слышит:

– Чуев, ты что ли?

Оглянулся. Надо же. Опять свой. Воротынский, Костя Зубов, уже в новой форме, при непривычных в первое время погонах. Снова бесконечные, до отхода поез­да в сторону Ленинграда, рассказы,  воспоминания…

Был еще аэродром Крестцы, там же, под Ленингра­дом, где вместе с их полком базировались истребители ЛА-9. Знали все, что один из них пилотирует Тимур Фрунзе, сын знаменитого полководца гражданской войны. И вот горькая весть — погиб этот молодой летчик в воздушном бою. Проститься с Тимуром Фрунзе прибыли воспитывавший его с детских лет нарком Кли­мент Ефремович Ворошилов и Всесоюзный староста Ми­хаил  Иванович Калинин.

Как водится в таких тор­жественных случаях, свободные от боевого дежурства экипажи всех самолетов стояли по стойке «смирно» у своих машин, пока высокие гости обходили стоянки. Случилось так, что К. Е. Ворошилов, похлопав по крылу их штур­мовика, обратился к Н. Чуеву, пожимая руку:

— Что, сержант, хороша машина?

—Так точно, товарищ Маршал Советского Союза!

— Согласись, не самолет, а таранящий танк, только небесный, точнее, воздушный танк.

—Так точно.

Вот такие встречи.

 

Потому, что мы пилоты

Кто не знает этих слов по­пулярной песенки из извест­ного фильма «Небесный ти­хоход?» Но там герой его, которого сыграл великолеп­ный Николай Крючков, занимался делами куда более скромными, чем делали в Великую Отечественную эки­пажи этих сверхскромных по сравнению с теми же гроз­ными, оснащенными броней штурмовиками.

Н. Ф. Чуеву тоже приш­лось обслуживать эти ПО-2, их еще называли «кукуруз­никами», а в довоенное вре­мя это были У-2 —учебные машины. На фронте же их «штатная должность» была — ночной бомбардировщик. Лишь только сумерки окуты­вали небо, взлетал такой самолетик, оснащенный скорострельным пулеметом и 100-килограммовой бомбой, и незаметно, на небольшой вы­соте, подбирался к намечен­ной цели — вражескому штабу, бензохранилищу, же­лезнодорожному мосту и точно, прицельно уничтожал его. Кроме того, самолет этот сбрасывал все необходимое своим войскам, партиза­нам, оказавшимся в недос­тупных для наземного тран­спорта местах, возил почту, держал связь с партизан­скими тылами.

Эти же функции выполня­ли и авиаторы 597 ночного легкобомбардировочного полка, в котором воевал и тех­ник звена старший сержант Николай Чуев.

Однажды командир его звена возвращался на рассвете с очередного задания. Уже на нашей стороне заметил увязший в болотистом грунте танк с ярко обозначенной красной звездой. Рядом ма­шущие руками фигурки чле­нов его экипажа.

«Что-то случилось у ре­бят»,—   подумал  летчик.

Покружился немного, на­метил полянку и виртуозно посадил на нее свою легко­моторную машину.

—Спасибо, брат,  – обрадовался командир танка. – Но очень просим: доставь нам бочку с горючим. Остались мы с пустыми баками. А мы тебе за это презентуем пару парабеллумов. Во вчерашнем бою добыли эти немецкие пистолеты как трофеи. Сейчас сбегаю к машине и принесу.

— Ладно, – засмеялся лет­чик, – привезу горючее, тогда и   рассчитаемся.

Прилетев на аэродром, ко­мандир звена сразу же обра­тился к командиру эскад­рильи с просьбой о помощи танкистам.

– Хорошо, лети с бочкой горючего, – разрешил комэск Куропятников, — но самому советую не садиться. Груз сбрось на парашюте.

«А как же обещанные па­рабеллумы?» — подумал пи­лот.

Страстное желание иметь популярный в то время тро­фей – очень неплохой немец­кого образца пистолет пара­беллум пересилило совет бы­валого комэска. Сел нормально на той же полянке. А при взлете машину на вязком грунте завалило набок. Хорошо еще, что не взорвалась, как-никак, а в баках был чистейший авиационный бен­зин.

До аэродрома помогли добраться те же танкисты.

— Ну вот что, — строго сказал командир эскадрильи, не садиться я тебе не приказывал. Совет же —  это не приказ. Бери своего техника Чуева, составляйте дефект­ную ведомость и на ремонт­ной летучке срочно восста­новите машину. Это уже при­каз!

…Через пару дней коман­дир звена снова летел на те­перь уже восстановленном своем П0-2 на ночное зада­ние по уничтожению намеченного объекта.

 

Строки благодарности

В личном архиве фронто­вика Н. Ф. Чуева наряду с множеством боевых и трудо­вых правительственных на­град хранится несколько красочных благодарственных грамот, подписанных военачальниками Великой Отечествен­ной войны. Приведу выдержки из двух документов.

«Первый Украинский фронт. Благодарственная грамота. Гвардии старшему сержанту Чуеву Николаю Фёдоровичу.

Дорогой товарищ!… В суровые годы войны Вы честно выполнили свой патриотический долг -достойно несли службу в доблестных вой­сках Первого Украинского фронта, заслуживших свои­ми ратными подвигами все­общую любовь нашего наро­да. …Выражаю уверенность, что безграничная любовь к Советской Отчизне, вдохновлявшая Вас в дни Великой Отечественной войны, будет неиссякаемым источником Ваших трудовых подвигов в  дни мирного  труда.

Командующий войсками Первого Украинского фрон­та Маршал Советского Союза И.  Конев.

Член Военного Совета фронта генерал-лейтенант К.  Крайнюков.

Начальник штаба фронта генерал армии Ив Петров. Июль 1945 года».

«Дорогой товарищ гв. ст. сержант Чуев Николай Федо­рович! Вы служили в про­славленной Воздушной Ар­мии. Ее крылатые воины громили врага на земле и в воз духе… За свои боевые успехи наша Армия, в том числе и Вы, получила тридцать шесть благодарностей от Верховно­го Главнокомандующего това­рища Сталина. Слава Вам, доблестный воин, патриот на шей любимой Родины!… С любовью ждут Вас на Роди­не. Ваша семья, Ваши дру­зья, весь советский народ приветствует Вас, возвращающегося домой с победой… Объявляю Вам благодарность за безупречную службу, же­лаю здоровья на многие го­ды и успехов в Вашей тру­довой жизни.

Командующий воздушной армией генерал-полковник авиации Красовский.

Заместитель   командую­щего армией по политической части генерал-лейтенант авиации Ромазанов. …Вена   1946  г.»

 

* * *

Повезло Н. Ф. Чуеву по­пасть на учебу в Военно-воздушную академию им. Жу­ковского. Увы, по не завися­щим от него обстоятельст­вам, учебу там не довелось завершить.

Есть в его архиве две интересные фотографии. На од­ной на фоне самолета боль­шая группа авиаторов. На другой— летящие самолеты, четко составившие фразу «Слава Сталину».

– Это воздушный парад в Тушине в 1952 году, — поясняет Николай Федоро­вич. — Нас, в том числе из Воротынца меня и ныне по­койного бывшего заведую­щего Госстрахом Виктора Тюрина, – вот он на снимке в форме старшины, – призвали из запаса. Мы готовили к параду новейшие тогда спортивные машины ЯК-18. Так уж получилось, что самолет, который обслуживал я, пило­тировал младший лейтенант Лебедев. Теперь он – извест­ный всему миру летчик-кос­монавт. Вот он на фотогра­фии того 52-ого года присел на корточки. Кстати, после того воздушного парада я, неожиданно для себя, стал лейтенантом авиации запаса. Если любопытствуете, то в словах «Слава Сталину», написанных в небе четким строем самолетов – 95 ма­шин ЯК-18. Это требовало огромной тренировки — и летчиков, и техников.

Добавим, что не без влия­ния ветерана военной авиа­ции Н. Ф. Чуева стали воен­ными летчиками выпускники Воротынской школы Малы­шев, братья Точеновы, Коротков из Фокина и другие ре­бята.

 В. ГУДЕНКО, “Воротынская газета”, 18 мая 1994 года